Когда родился я от Духа,
От Всеблагого от Отца,
То церковь-мать была под мухой,
Не чувствуя при том стыда.
Её гулянки привлекали,
И кавалер из-за бугра
Ей привозил вино и шали
С чужого барского плеча.
Она ходила и шаталась,
Когда же напивалась всласть,
То била дурь и она дралась
С детьми своими, вот напасть!
Любил её, хоть непутевой
Была и не был ей любим,
Она меня кормила словом
Наполовину со блатным.
Я пристыдил её однажды,
Она ж, нисколько не щадя,
То ли от страха, то ль от блажи,
Меня прогнала от себя.
И я ушёл, ушел надолго,
И ранами кровоточа,
Один шатался я без толку
Без дела и ища врача.
Потом я как-то встал на ноги, -
Свои проблемы и дела, -
Но привели меня дороги
Вновь к ней, она меня ждала.
Я стал иным и независим,
И даже, может быть, мудрец
И столько много разных истин
Я положил ей на венец.
Ведь без неё и я не полный -
Нет единения сердец, -
Ну что ж, пойдем, я зла не помню,
Благословит тебя Отец.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Поэзия : 2) Огненная любовь вечного несгорания. 2002г. - Сергей Дегтярь Это второе стихотворение, посвящённое Ирине Григорьевой. Оно является как бы продолжением первого стихотворения "Красавица и Чудовище", но уже даёт знать о себе как о серьёзном в намерении и чувствах авторе. Платоническая любовь начинала показывать и проявлять свои чувства и одновременно звала объект к взаимным целям в жизни и пути служения. Ей было 27-28 лет и меня удивляло, почему она до сих пор ни за кого не вышла замуж. Я думал о ней как о самом святом человеке, с которым хочу разделить свою судьбу, но, она не проявляла ко мне ни малейшей заинтересованности. Церковь была большая (приблизительно 400 чел.) и люди в основном не знали своих соприхожан. Знались только на домашних группах по районам и кварталам Луганска. Средоточием жизни была только церковь, в которой пастор играл самую важную роль в душе каждого члена общины. Я себя чувствовал чужим в церкви и не нужным. А если нужным, то только для того, чтобы сдавать десятины, посещать служения и домашние группы, покупать печенье и чай для совместных встреч. Основное внимание уделялось влиятельным бизнесменам и прославлению их деятельности; слово пастора должно было приниматься как от самого Господа Бога, спорить с которым не рекомендовалось. Тотальный контроль над сознанием, жизнь чужой волей и амбициями изматывали мою душу. Я искал своё предназначение и не видел его ни в чём. Единственное, что мне необходимо было - это добрые и взаимоискренние отношения человека с человеком, но таких людей, как правило было немного. Приходилось мне проявлять эти качества, что делало меня не совсем понятным для церковных отношений по уставу. Ирина в это время была лидером евангелизационного служения и простая человеческая простота ей видимо была противопоказана. Она носила титул важного служителя, поэтому, видимо, простые не церковные отношения её никогда не устраивали. Фальш, догматическая закостенелость, сухость и фанатичная религиозность были вполне оправданными "человеческими" качествами служителя, далёкого от своих церковных собратьев. Может я так воспринимал раньше, но, это отчуждало меня постепенно от желания служить так как проповедовали в церкви.
